Еврейская община Голландии так и не оправилась от травмы Катастрофы. Любой рассказ, который мы слышали здесь, начинается фразой «До войны…» Мы услышали рассказ ребенка, сумевшего скрыться в убежище в дни Катастрофы, свидетельства дочери человека, выжившего в те страшные дни. А теперь встречаемся с самой молодой из выживших в дни Катастрофы гражданок Голландии, г-жой Борией Маарсен, урожденной Лауфер. Итак, слово Борие, которая расскажет вкратце историю своей жизни.
Мне было полтора года, когда маму со мной и двумя сестрами, которым было 13 и 15 лет, отправили в концлагерь Равенсбрюк в Германии. Отца еще раньше вывезли в Бухенвальд. На рождество 1944 года лагерное начальство устроило торжество, всех детей заставили петь рождественские песенки. Моя покойная мама и еще одна дама по фамилии Москович заявили устроителям, что еврейским детям не пристало петь рождественские песни, да еще для нацистов. Даже не представляю себе, как им удалось спрятать нас и избавить от участия в этих «торжествах»! Но это решение стало нашим спасением - всех, кто в нем участвовал, по окончании «вечеринки» эсэсовцы заперли в бараке и сожгли. Они сожгли заживо двести детей! Если вы спросите, как ребенок мог выжить в лагере смерти, то ответ прост: моя мама попросту пожертвовала собой, чтобы спасти меня. Ее подруга по бараку давала мне сахар. Когда лагерь освободили, у меня были тиф и дизентерия, так что, я еще полтора года провела в госпитале...
Как эта история повлияла на всю Вашу дальнейшую жизнь?
Лишь после того, как сама стала еврейской мамой, я смогла понять, какие чувства испытывала моя мать, какие муки и страдания ей пришлось пережить. Бывало, что я просто не давала ей прохода, задавая один и тот же вопрос: «Как ты могла выдержать все это?» Но мама отказывалась отвечать, и говорила только: «Нам нельзя жить прошлым, мы должны думать о будущем, иначе мы просто сойдем с ума». Но мне очень хотелось разобраться, и я отправилась в Амстердам, где встретила нескольких людей, также выживших в Равенсбрюке. Когда я впервые рассказывала им свою историю, они мне попросту не верили, заявляя, что «...в этом лагере из детей не выжил никто». Мне пришлось прибегнуть к помощи документов, хранящихся в мемориале «Яд ва-Шем». Я очень много времени посвятила исследованиям этой темы. Попытка понять, как же такое могло произойти, стала моей навязчивой идеей, мне казалось, что с ней я сойду в могилу. Как бы то ни было, спустя полвека я набралась сил и поехала в Равенсбрюк, чтобы увидеть, как все было на самом деле. Там я встретилась с человеком, выжившим в Катастрофе. Когда я поведала ему свою историю, он сказал: «Ты, маленькая Лауфер, должна знать, что ты и такие как ты помогли нам выжить, вы были нашей надеждой, смыслом нашего существования». Этот разговор потряс меня до глубины души. Мои родители выжили в Катастрофе. Отец, переживший все эти ужасы, дожил до ста лет. Он поклялся, что если выберется оттуда, то всю оставшуюся жизнь посвятит служению еврейству. По сути, они с матерью вернули к жизни еврейскую общину Роттердама, со временем вновь ставшую процветающей и довольно многочисленной. Мой младший брат, родившийся уже после войны, недавно написал на голландском языке книгу об истории нашей семьи. Эта книга называется «Спасшиеся из пламени». Большая ее часть основана на воспоминаниях отца. В отличие от матери, он делился воспоминаниями о пережитом в лагерях, но делал это только, когда мамы рядом не было. Что касается меня, то я решила, что раз выжила, то для этого должна быть причина, и посвятила себя помощи бедным, проблемным и больным детям. Восемнадцать лет назад один из моих внуков, живущих в Израиле, тяжело заболел. Я проводила все свое время у его койки в иерусалимской больнице «Шаарей Цедек». Там я встретила супругов Эренталь, создавшую общество «Зихрон Менахем» в память об их сыне, четырнадцать лет сражавшимся со смертельным онкологическим заболеванием. Эта замечательная организация занимается в Израиле оказанием психологической и другой помощи детям, страдающим раковыми заболеваниями, и их близким. Я решила посвятить себя помощи этой организации, и с тех пор устраиваю мероприятия по сбору пожертвований для этой организации. Я верю, что на свете нет ничего важнее, чем помогать детям. Я убеждена, что раз Всевышний меня спас, я должна выполнить свою миссию, помогая обществу «Зихрон Менахем».
|
