Много лет назад, в период правления в Испании диктатуры Франциско Франко, бытовала расхожая фраза, неизменно веселившая тогдашнюю молодежь. Звучала она так: "Испания имеет свои особенности". Именно в такой иносказательной форме Франко, всегда очень терпимо относившийся к евреям, упоминал о существовании еврейской диаспоры в своей стране. Возможно, потому, что просто не видел другого способа хоть как-то сгладить стойкую антипатию испанцев к иудеям.
Вряд ли я смогу дать более логичное объяснение этой фразы Франко. И именно на этом объяснении я неизменно настаиваю, находясь в компании моих иностранных друзей - итальянских журналистов, французских писателей или профессоров британских университетов.
В то же время, я прекрасно понимаю, что в контексте любой другой европейской страны эта фраза выглядела бы несколько иначе. Поскольку все государства Старого света и в самом деле разительно непохожи на Испанию, где демократия возникла намного позже, а исторические корни уходят так глубоко, что и тысячную их часть вряд ли уместишь в рамки обычной статьи.
Я, скорее, литературный критик, нежели журналист. И пишу статьи в испанские газеты и журналы, придерживающиеся высокого литературного стиля. А потому как литературный критик скажу: наиболее важное и даже доминирующее отличие Испании от большинства государств Европы заключается в ее нейтралитете на протяжении двух мировых войн. Из чего однозначно следует, что в течение целого исторического периода, имевшего прямое отношение к моему поколению и поколению моих родителей, испанцы НИЧЕГО не знали об этих двух ужасных и жестоких войнах, унесших жизни десятков миллионов европейцев!
Эти события были бесконечно далеки от нас, от нашего мировоззрения, от наших образовательных программ... Кровавые бойни где-то там, за отрогами Пиренеев, воспринимались испанцами, как нечто отдаленно-абстрактное, близкое к войнам между племенами аборигенов Африки или между индейцами и поселенцами на диком Западе.
Дает ли все это испанцам право дистанцироваться от трагедии мировых войн и утверждать, что мы, мол, не имеем никакого отношения ни к концлагерям смерти, ни к Катастрофе европейского еврейства? Вряд ли. И, прежде всего, потому, что наша непричастность к трагедиям мировых войн объяснялась вовсе не позицией общества. Просто в тот период мы были заняты исключительно тем, как бы убить друг друга в собственной гражданской войне, продолжавшейся свыше трех лет.
В результате, рассказывая сегодня испанским детям об истории Второй мировой войны, школьные преподаватели попросту обходят стороной вопрос о том, почему именно евреи стали объектом массового истребления нацистов. В моем случае вся информация, которую я получила на эту тему, учась в католической школе Барселоны, была соткана из разрозненных фрагментов воспоминаний мамы и бабушки, живших в годы войны во Франции. Естественно, обе они, явно не желая тревожить мое юное сознание, не рассказывали ничего такого, что могло бы помешать мне спокойно засыпать. И, только став взрослой, я узнала, что за этими завуалированными воспоминаниями от меня скрыли страшную правду Холокоста, трагедии Бухенвальда и Освенцима...
Безусловно, получая образование в католической школе, да еще во времена Франко, у меня не было и не могло быть возможности общаться с еврейскими детьми. Всю правду о реальной жизни я узнавала из уст моей космополитичной мамы, благодаря которой я постепенно начинала понимать, на какую эпоху пришлась моя жизнь.
Хочу заметить, что контекст, в котором в Испании тех лет упоминались евреи, как правило, носил позитивный характер. По воспоминаниям моей мамы, во Франции, в школе, где она училась в начале Второй мировой войны, было довольно много евреев, которых преподаватели и ученики-французы чуть ли не автоматически делили на две категории - вундеркинды и те, кто в шабат не сдавал экзаменов. Нетрудно догадаться, что все нюансы, связанные с шабатом или еврейскими праздниками, воспринимались французами, как некая карикатура, над которой все без исключения откровенно смеялись...
Но вернемся в Испанию. Евреи, не имевшие общины и жившие разрозненно, тем не менее, оставались очень заметными, особенно, в творчестве. Именно им с эстрад и театральных подмостков удавалось по-настоящему удивлять своим бесспорным талантом чопорных и провинциальных испанцев. Это было особенно необходимо в период, когда закончилась гражданская война и Испанию раздирали идеологические распри.
В конце сороковых годов моя мама и ее подружки были неистовыми поклонницами Бернарда Хилда - французского музыканта еврейского происхождения, который вместе со своим оркестром бежал в Барселону из Франции. Оркестр Бернарда Хилда играл джаз в частном барселонском диско-баре "Эль Фарерилла" при гостинице "Ритц". По традиции "Эль Фарерилла" была излюбленным местом встреч состоятельных горожан, сюда приходили приятно отдохнуть и потанцевать. Триумфом музыкальной карьеры Бернарда Хилда стал торжественный прием у мэра Барселоны, который неожиданно признался, что именно благодаря музыке Бернарда, его отец полюбил его мать...
23 года спустя после этой истории, рассказанной моей мамой, я впервые познакомилась с еврейкой. Это было в Мадриде, в ходе беззаботной беседы с моей подругой Диной Саламэ, которая неожиданно призналась, что она – еврейка. Помню, я тогда испытала нечто похожее на психологический шок. Было очень трудно осознать, что рядом со тобой – самая настоящая, реальная еврейка, а не литературный персонаж из книжных фантасмагорий Йосефа Рута и Стефана Цвейга.
Именно Дина сломала все мои предрассудки и предубеждения в отношении этой нации. Должна признаться, что мое представление о евреях сформировалось на основе книг, написанных ашкеназскими писателями. В итоге, жизнь сефардских евреев долгое время оставалась для меня тайной. И раскрыть эту тайну помогла мне Дина...
Сегодняшняя Испания отличается от той, что жила исключительно болью гражданской войны, умудрившись при этом оставаться в полном неведении относительно войны мировой, в том числе и новым отношением к евреям. Новое поколение испанцев не желает выслушивать монотонные исторические рефераты, посвященные гражданской войне, правлению Франко и зловещей роли таинственных евреев. Сегодня молодое поколение испанцев увлечено новой европейской идеей - идеей единой Европы. Как мы видим, времена, когда испанцы как нация считали себя изолированным анклавом,
канули в Лету. Отныне Испания – часть единой Европы, а это требует новой информации, диктует новую литературу, формирует новые актуалии... Только сейчас, в XXI веке, испанская молодежь, как, впрочем, и люди зрелого возраста, начинает осознавать, насколько опустошающей и разрушительной была Вторая мировая война, которую пережили народы Европы. Что, в свою очередь, толкает их к пристальному изучению ее истории, к осознанию таких базовых событий, как битва под Верденом, оккупация Нормандии, битва за Берлин и, конечно же, апокалиптические масштабы Холокоста.
Будем объективны: за последние 65 лет в Испании было издано немало книг, посвященных периоду нацистской Германии, концентрационным лагерям смерти, Варшавскому гетто, безжалостному истреблению шести миллионов евреев... И, тем не менее, литературный и публицистический уровень произведений современных испанских авторов на эту тему неизмеримо выше и весомее. Современная литературная Испания может гордиться блистательными шедеврами каталонской писательницы Марии Анджелы Англады, написавшей роман "El violín di Auschwit", или книгой Хуана Салабера "Velódromo di Inverno", повествующей о событиях парижского восстания 1942 года. В 2001 году этот роман, выпущенный в свет издательством Seix Barrial, был удостоен престижной премии "Короткая библиотека".
Еще одним значимым событием в жизни литературной Испании стал сентиментальный роман Адольфа Гарсии Ортеги "El comprador di aniversarios". Автор создает выдуманную жизнь, обусловленную ужасающим одиночеством и потерей памяти главного героя. «Это роман о жизни мальчика-смерти», - написал в своей рецензии итальянский критик еврейского происхождения Примо Леви.
Еще одним характерным явлением в литературном мире Испании стало появление новой плеяды молодых авторов-дебютантов из числа сефардских евреев, которые создали интереснейшую ретроспективу далекого прошлого испанской литературы. Литература новой волны представлена молодыми и весьма успешными писателями, среди которых хотелось бы выделить Эстер Бендахан, уроженку Северного Марокко, выпустившую с помощью издательства Seix Barral два романа – “Deshojando ya volveremos” и “Alcashofas et Dejalo”.
P.S. Мерседес Монмани – испанская журналистка, литературный критик и автор книг.
|
