Они жили в малогабаритных домиках, которые строили собственными руками – камень за камнем. У них были фруктовые сады и парники, в которых разрабатывались и применялись самые передовые сельскохозяйственные технологии. Они поставляли на мировой рынок 75 процентов помидоров сорта "шерри". Это была элита израильского общества, которая сознательно обрекла себя и свои семьи на очень тяжелую и крайне опасную жизнь на передовой, в непосредственной близости, а порой и в окружении палестинцев.
Обрекла исключительно из чувства патриотизма и гражданского долга.
Однако пришло время, и государство сказало, что более в их присутствии на этой самой передовой не нуждается. Спустя тридцать лет они в одночасье превратились в исторический рудимент, в отработанный и уже никому не нужный человеческий материал.
И они были изгнаны.
А университет и синагоги, школы и клубы, цветущие фруктовые сады и десятки километров парников на их глазах сровняли с землей.
Сегодня на месте некогда плодоносных и заботливо обработанных угодий Гуш Катиф царит гулкое молчание. На месте еврейского университета и одной из самых красивых синагог уже выросли мечеть и медресе... Так что от тридцатилетнего присутствия поселенцев остались лишь песчаные дюны да ржавые прутья арматуры, торчащие из земли.
Так они стали беженцами. Им объяснили, что придётся пожертвовать хозяйством, домами, добром, нажитыми в течение десятилетий, во имя высших интересов Государства Израиль.
Горькая ирония судьбы заключается в том, что идейным вдохновителем и главным «прорабом» плана одностороннего размежевания с палестинцами стал премьер-министр Ариэль Шарон. Тот самый Шарон, который тридцать лет назад страстно призывал и агитировал патриотов заселить Гуш Катиф...
В момент, когда депутаты Кнессета 16-го созыва голосовали
за принудительную эвакуацию поселенцев из сектора Газы, подавляющее большинство израильских парламентариев даже не задумывалось о том, где и как будут жить эти люди, как сложится дальнейшая судьба тысяч поселенцев, заполнивших гостиницы и палаточные лагеря и оказавшихся беженцами в собственной стране.
Да, за вынужденное переселение с насиженных мест все поселенцы получили от государства материальную компенсацию. Вопрос в другом: способны ли деньги вернуть этим людям достоинство и честь, попранное чувство патриотизма и утраченную жизненную цель?..
Спустя шесть месяцев после демонтажа еврейских поселений в Гуш Катиф мы решили встретиться с бывшими поселенцами, однако сделать это было очень непросто. Многие рассеялись по всему Израилю, некоторые в знак протеста уехали в Уганду. И тогда мы отыскали жителей бывшего поселения Ацмона, которые, несмотря ни на что, сумели сохранить общинные связи и все вместе выжить в тяжелейший период.
Поселение Ацмона было последним в списке подлежащих демонтажу. В отличие от других еврейских поселений сектора Газы, ацмонцы не устраивали массовых беспорядков. Наоборот, они оставили свои дома, угодья и синагоги с миром, под благословение местных раввинов...
Мы встретились с ними в палаточном городке «Город веры», куда переселились все без исключения жители теперь уже бывшей Ацмоны - 400 взрослых и примерно столько же детей. Первое, что мы увидели, прибыв на место, – это наспех собранные дома в окружении мусорных свалок. Как выяснилось позднее, некоторые поселенцы ухитрились вывезти с территории Гуш Катифа сборные домики, подлежавшие уничтожению. Как нам рассказали, перед роковым днем демонтажа еврейских поселений солдаты ЦАХАЛа пометили черной краской дома, подлежавшие уничтожению, а красной - дома, которые разрушать запрещалось. Когда настал момент выселения, израильские солдаты, окончательно запутавшиеся в своих метках, решили погрузить на трейлеры все сборные домики без разбора. Так поселенцам удалось спасти от демонтажа несколько «каравилл»...
Чуть поодаль от «каравилл» мы увидели брезентовые навесы, под которыми поселенцы разбили десятки палаток. Во многих живут по шесть семей вместе. Казалось бы, после десятилетий автономного существования, да еще в комфортных жилищах, поселенцы должны были утратить способность заново пройти этот путь. Но нет: они в очередной раз доказали, что всегда и во всем рассчитывают исключительно на собственные силы. И потому, без какой-либо помощи со стороны государства, эти люди в считанные недели буквально на пустом месте создали настоящую общинную инфраструктуру, состоящую из школ, подготовительных детсадов, синагог, административных служб...
Ещё один поразительный факт: на фоне серьезнейших проблем, связанных с трудоустройством вчерашних поселенцев, ни один ацмонец не остался без работы. Практически все они трудоустроились - либо самостоятельно, либо при поддержке общины.
Помимо физической ликвидации самих поселений, правительство – и это была, так называемая идеологическая часть программы одностороннего размежевания - делало все возможное для расформирования поселенческих общин. Однако в случае с представителями Ацмоны оно натолкнулось на отпор. Причем настолько жесткий и решительный, что в итоге было вынуждено предоставить ацмонцам альтернативное место жительства для общинного расселения – расположенный неподалеку от Хеврона киббуц Шомрия. Назвать это решение правительства «жестом доброй воли» язык не поворачивается. Дело в том, что речь идет о безнадежно убыточном хозяйстве. Принадлежащие киббуцу Шомрия сельскохозяйственные угодья долгое время не возделывались, а оборудование для кормления животных давно уже было сдано в аренду другим хозяйствам. Короче, киббуцники Шомрии охотно откликнулись на предложение правительства уступить это место поселенцам Ацмоны и переехать в другие районы страны. Тем более что каждая семья киббуцников за нанесение морального ущерба получила от государства компенсацию в размере 370 тысяч долларов, то есть, вдвое больше, чем переселенцы Гуш Катиф!
Но, как говорится, нет худа без добра. Прияв решение компактно переселить всех жителей Ацмоны в Шомрию, правительство планирует возвести в окрестностях этого киббуца еще шесть новых поселений. Таким образом, присутствие переселенцев в этих местах сможет предотвратить территориальную экспансию арабских жителей Хеврона и бедуинов, проживающих неподалёку от Беэр-Шевы.
Итак, спустя шесть месяцев после выселения из Гуш Катиф жители разрушенной Ацмоны прибили свою первую в киббуце Шомрия мезузу на дверях дома своего раввина!
Мы встретились с одним из лидеров поселения Ацмона, ДАВИДОМ РАЙХОМ. Впрочем, для своих друзей-поселенцев он просто Дуди...
- Государство предложило вам поселиться в отелях, а вы отказались, решив возводить палаточный лагерь. Почему? Ведь жить в отелях намного удобнее, нет никаких хлопот...
- В момент, когда мы поняли, что размежевание состоится в любом случае, мы приняли два кардинально важных для нас решения: во-первых, сохранить после выхода из Гуш Катиф свою общинную структуру, а во-вторых, оперативно создать все условия для полноценного существования на новом месте. В душе мы были и навсегда остаемся пионерами. Строительство и заселение неосвоенных территорий – это привычное для нас дело! Так мы жили в Гуш Катиф, будучи уверенными, что государство нуждается в нас. Увы, все это уже в прошлом, и сегодня уже на новом месте, в киббуце Шомрия, мы намерены в течение пяти лет создать все необходимые условия для компактного и полноценного проживания ещё двух тысяч семей. Здесь важно не забывать, что киббуц Шомрия находится внутри «зелёной черты». Так что, теперь уже никто не сможет нас выселить – как это было в Гуш Катиф - из наших домов!
Теперь насчет вашего вопроса. Мы не переехали в отель по простой причине - жизнь в гостинице не решит проблемы сохранения нашей общины. Ни на короткий срок, ни, тем более, на длительный. Вот почему, после совещания со старейшинами общины, мы решили переселиться на время в палатки.
Это решение натолкнулось на крайне негативную реакцию правительства. Что, в общем-то, понятно: наша акция выглядела демонстративной. Она как бы высвечивала всю несостоятельность политического решения кабинета министров Израиля демонтировать еврейские поселения Гуш Катиф, а само наличие палаточного лагеря бывших поселенцев становилось своего рода черным пятном на репутации кабинета Шарона. В результате правительство на удивление быстро отыскало в бюджете необходимое средства и санкционировало наш переезд на постоянное место жительства в киббуц Шомрия.
- Как Вы отнеслись к солдатам ЦАХАЛа и полицейским, принимавшим непосредственное участие в демонтаже поселения Ацмона?
- У нас не было и мысли оказывать отпор солдатам ЦАХАЛа и полиции. Мы прекрасно понимали, что они выполняют профессиональный долг. Хотя, если рассматривать с точки зрения морали, выполнение этого долга выглядело противоестественным. В конце концов, руководство армии и полиции отдало приказ выселять из домов еврейские семьи, а не семьи палестинских террористов-смертников, осуществивших кровавую вылазку в Израиль.
Мы знаем о тех солдатах и полицейских, которые по сей день живут с неизбывным чувством вины, вызванным их участием в демонтаже поселения Ямит четверть века назад. Я уверен, что примерно то же самое будут переживать и участники акции по насильственному выселению евреев из Гуш Катиф. Многих солдат, проходивших свою срочную службу в Газе, мы знали лично. И нам было искренне жаль видеть их исполняющими столь трудную с моральной точки зрения и противоестественную миссию.
- Помните ли вы тот день, когда автобусы привезли вас в «Город веры»?
- Конечно! Как я уже говорил, за несколько дней до начала демонтажа, мы возвели на месте будущего «Города веры» временные постройки. Короче, к моменту, когда у нас не стало Ацмоны, каждая семья из нашей общины имела уже на новом месте примерно 45 квадратных метров жилья...
Когда вышли из автобусов – это было, примерно, в восемь часов вечера, - нас встречали жители расположенных поблизости южных городов. Позднее один из них признался мне: "Когда мы увидели, как вы выходите из автобусов, у нас было такое ощущение, словно все мы присутствуем при исходе евреев из Египта!.."
Первая ночь была самой тяжёлой. Вокруг были в беспорядке разбросаны чемоданы, сумки, домашняя утварь, матрасы, среди них бесцельно слонялись наши дети, в глазах родителей стояли слезы... Вероятно, со стороны все мы, бесцельно блуждавшие между палаток и невпопад отвечавшие на вопросы детей, выглядели словно зомби. Мы ещё не до конца осознавали, какое испытание выпало на наши плечи...
- Вы сказали, что в душе вы все - пионеры, привыкшие осваивать новые территории. Почему же тогда вы согласились поселиться в киббуце Шомрия, в котором до вас уже жили люди? Не приходила ли вам в голову идея поселиться, к примеру, на необжитых территориях Иудеи и Самарии?
- К сожалению, сделать это нам не позволяет закон, в соответствии с которым, мы - как община - не имели права селиться в Иудее и Самарии. Рассматривался, правда, вариант переезда отдельными семьями, но он не гарантировал сохранения общины в целом, и мы от него отказались. В результате нам пришлось пережить период томительного ожидания и полного неведения относительно нашего будущего. Тем не менее, жизненная закалка и привычка преодолевать самые разные препятствия помогли нам выжить и не распасться.
Впрочем, даже сегодня, уже поселившись в киббуце Шомрия, мы ни на секунду не позволяем себе расслабиться. У нас есть цель - превратить Шомрию в административный центр, со школами, детсадами и региональным советом, который объединит вокруг себя шесть еврейских поселений, расположенных неподалеку от Хеврона. По сути, в Шомрии мы намерены воспроизвести административную и сельскохозяйственную структуру, которая была у нас в Гуш Катиф. Мы хотим вернуть нашу жизнь в прежнее русло!..
Когда я покидал этих сильных мужчин и женщин, основателей Ацмоны, а ныне - пионеров киббуца Шомрия, мне вспомнились почему-то слова генерала де Голля, сказанные им во время выступления в Париже 25 марта 1944 года: "...Париж получил серьёзный урон, Париж был сломлен, над Парижем надругались..."
Конечно же, между освобождением Франции от оккупации нацистов и эвакуацией еврейских поселений из сектора Газы нет, да и не может быть ничего общего. И, тем не менее, повторяя интонации де Голля, хочется сказать: «Да, Гуш Катиф был разрушен, да, дома поселенцев были демонтированы, а сами они - психологически раздавлены... Но прошло какое-то время, и эти люди вновь как ни в чём не бывало продолжают освоение территорий Еврейского государства, продолжают дело, которому служили тридцать лет. Честь им за это и хвала!..»
|
