Катастрофа – историческая трагедия, состоящая из сплошной череды убийст и надругательств, в ходе которой нацисты и их пособники задались целью умертвить всех евреев и их потомков. Но в этом месиве крови и мрака не все было одинаково. Каждая судьба еврея, ставшего жертвой Катастрофы, по-своему уникальна...
Экспозиция музея «Яд ва-Шем» пытается представить человеческую сторону истории этой трагедии. Из множества горьких рассказов выбраны несколько женских судеб и предпринята попытка описать происходившее с точки зрения женщин. В огне Катастрофы погибли свыше трех миллионов взрослых женщин, девушек и девочек. Нацистская доктрина призывала к тотальному уничтожению еврейского народа, и женщины как сила, обеспечивающая его сохранность и преемственность, были главной целью.
Большинство еврейских женщин жило в патриархальном обществе: если мужчины были главами семей, то женщины - хранительницами очага. Поэтому женщины практически не участвовали в руководстве жизнью еврейских общин. Однако во время Катастрофы все переменилось, и женщины, пытавшиеся выжить в любых обстоятельствах, вышли на авансцену истории в роли, которую можно охарактеризовать как «призыв к жизни». Цель экспозиции не в том, чтобы в очередной раз поведать миру, что нацисты и их пособники вытворяли с женщинами. Речь о том, как реагировали женщины на происходящее с ними и вокруг них. Посетитель должен постоянно учитывать фон беспредела человеческого злодейства, на котором развернута экспозиция.
Реакция женщин на это зло, обрушившееся на них всей своей тяжестью, была разной. Их поведение в этих обстоятельствах требует осмысления. Хотя, если исходить из норм повседневной жизни, понять его невозможно. Ведь эти обстоятельства не укладывались ни в какие, поддающиеся осознанию нормы.
Поведение и реакция женщин разбиты на темы:
любовь, материнство, забота о ближнем, женственность, партизанки, повседневная жизнь, дружба, вера, пропитание и искусство.
Некоторые случаи поведения и реакции женщин очень индивидуальны, другие наоборот, вполне типичны. Дети в дни Катастрофы подрастали быстро, и, попадая в гетто, девочки моментально взрослели. Поэтому акцент делается на взрослых женщинах, способных самостоятельно принимать решения и быть преданными своему окружению. Взрослые или повзрослевшие женщины разрывались между обязанностями перед семьями, детьми, мужьями и родителями. Зачастую они брали на себя ответственность и за ближних, оказавшихся совершенно беспомощными. А о себе они, как правило, заботились лишь в исключительных случаях, руководствуясь исключительно женскими инстинктами.
Начало войны в Восточной Европе характеризовалось мобилизацией мужчин в трудовые лагеря или их бегством на Восток. Люди верили, что нацисты преследуют в основном мужчин, а женщины и дети их не интересуют. В любом случае – будь то уход в леса вслед за мужчинами или гибель от рук нацистов, женщины оставались один на один с детьми и престарелыми родителями. Даже когда муж оставался рядом, неспособность содержать семью приводила его к депрессии и панике. В таких ситуациях роль добытчиц пропитания для своих мужей и детей приходилось брать на себя женщинам, что придавало их жизни дополнительный смысл и силы. Более того, женщины практически не заботились о себе, и поддержание минимального уровня гигиены в семье и снабжение ее пропитанием стали для них главной задачей в гетто. Зачастую именно это делало их такими сильными.
Эммануэль Рингельблюм, историк, собиравший материалы о Варшавском гетто, пишет об этом так: «Будущие историки должны будут посвятить отдельные исследованиям роли и положению еврейских женщин в этой войне. Их смелость и решимость вписали самые славные страницы в еврейскую историю тех дней. Благодаря именно женщинам в той мясорубке выжили сотни семей».
Привязанность женщин к детям придавала им силы, но она же зачастую обрекала их на смерть. Женщина, избежавшая душегубки и газовой камеры, становилась рабыней нацистов и попадала в концлагерь, где средняя продолжительность жизни составляла около трех месяцев. Но и здесь они старались сохранить в себе женское начало и индивидуальность, которых их тщательно и методично лишали, отнимая все, что могло как-то идентифицировать их и напомнить об их прежнем существовании. В этих «иных мирах» женщины вели себя по законам, которые отказывается принимать разум. Они устанавливали близкие человеческие отношения с подругами по несчастью, создавали нечто вроде «альтернативных семей». Их объединяла страсть к жизни во что бы то ни стало.
В дни Катастрофы само понятие «смерть» женщины загоняли в глубины подсознания. Им надо было черпать силы там, где их нет и быть не может. И когда женщин и их родных гнали на смерть, каждый шаг этого страшного пути они проделывали так, чтобы он был исполнен жизни.
Каждый раздел этой выставки достоин длинного и вдумчивого описания. Но мы выбрали два, показавшихся нам самыми важными - Женственность и Материнство. Ибо именно два этих понятия служили источником сил для всех женщин Катастрофы.
Женственность
Нет ничего более противоречащего женственности, чем Катастрофа. Нацисты задались целью лишить евреев жизни, а евреи изо всех сил старались выжить. Борьба велась вокруг элементарных понятий и вещей: смерть, дети, пища. В такой ситуации женственность попросту теряла смысл. Но несмотря на это, именно женственность – отличительная черта характера любой женщины. И в самые трудные моменты они ухитрялись следить за собой. Те, кто оскорбляли их женственность, оскорбляли их как людей. И всякий раз выбираясь из очередной мясорубки, женщины собирали все свои силы, чтобы снова почувствовать себя людьми.
Женственность для них была, прежде всего, инструментом борьбы со смертью. Нацисты и их пособники сознательно пытались лишить женщин именно этой качества. То был иезуитски рассчитанный шаг. Расовые законы Третьего рейха исключали любые сексуальные контакты нацистов с их жертвами. Однако была масса возможностей оскорбить женщину, не насилуя ее: раздеть догола на людях, облапать, избить... На поверки концлагерях еврейских женщин выгоняли голыми. Чтобы сломить дух еврейского населения, нацисты перед занятием населенных пунктов обычно поощряли беспорядки и еврейские погромы, в ходе которых местный сброд насиловал евреек в массовом порядке. Да и сами немцы не брезговали изнасилованиями, когда были уверены, что начальство их не «застукает». Массовые изнасилования устраивали и русские освободители, входя в концлагеря. И все это делалось, несмотря на ужасное состояние здоровье узниц.
Некоторые женщины использовали свои чары, чтобы спасти кого-то из близких, чтобы раздобыть кусок хлеба для семьи. Для них это был еще один способ выжить.
Катастрофа придавала особый смысл и самой жизни, и женственности: перед селекцией женщины не только тщательно красились тем, что умудрились сберечь от прошлой жизни, но и делились косметикой с другими. Макияж стал средством спасения жизни.
Спасала жизнь и гигиена. Расческа от вшей позволяла женщинам выжить в лагерях. Вши были разносчиками всяческой заразы, и обычная расческа по меньшей мере избавляла узниц от мучительной чесотки. И даже когда у женщин отбирали мыло и одежду, они продолжали потихоньку мыться и мыть друг дружку ледяной водой (если она у них была) в суровую европейскую зиму. Когда убийцы фотографировали женщин в гетто, те они внутренне собирались, старались выглядеть как можно лучше, распрямлялись, поправляли прическу... Розовая пуговка служила украшением робы одной из узниц. Женщина, пришившая ее, сделала это не для того, чтобы лучше выглядеть перед кем-то, а для того, чтобы остаться человеком.
На снимке, запечатлевшем женщин у лагерных ворот, выстроенных в три колонны, нормальные и ни в чем неповинные женщины изображены так, будто это закоренелые преступницы. Но обратите внимание, как повязаны их платки: каждая пыталась сделать это так, чтобы выделиться. Иногда платки, которые им удалось прихватить из дома, сохраняли то, что оставалось от их волос. На снимке, запечатлевшем чудовищную селекцию, можно видеть женщину с младенцем на руках и в туфлях на шпильках – это по пути в газовую камеру! О чем она думала, надевая эти туфли перед отправкой в лагерь смерти? Было ли эти туфли ее единственной обувью, или женщина просто хотела выглядеть лучше, когда приедет в пункт назначения?
И таких кричащих деталей тысячи...
Материнство
В Катастрофе погибли примерно полтора миллиона детей. И у каждого были родители, беспомощно наблюдавшего за гибелью своего ребенка. Убийцы прекрасно понимали, насколько матери привязаны к своим детям и вовсю использовали это: матерей ждала та же судьба, что была уготована их детям – смерть, разумеется. Одной из труднейших задач для любой семьи был, насколько это возможно, поиск укрытия, особенно, для детей. Устройство укрытия для детей было сложной и дорогостоящей задачей. Родители шли на этот шаг понимая, что никогда больше не увидят своих детей. Но альтернативой была их гибель, и они отдавали детей в чужие руки, чтобы спасти. Впрочем, многие родители, прекрасно понимая, что их дети обречены на гибель, не смогли с ними расстаться и не отдали их в чужие руки даже тогда, когда могли сделать.
В гетто матери были заняты поиском для своих детей насущного пропитания и элементарных средств гигиены. Беременные женщины всеми способами старались избавиться от плода, понимая, что не смогут прокормить ребенка там, где вся семья едва выживает. Но несмотря ни на что, именно постоянное присутствие и дыхание смерти заставляло женщин всеми силами желать создать новую жизнь. Позднее нацисты запретили узницам гетто беременеть, и забеременевших женщин немедленно отправляли на смерть. Поскольку никаких противозачаточных средств в гетто не было, женщины беременели и, если не находили возможности сделать аборт, осуждали себя и свое еще не родившееся дитя на неминуемую гибель.
Когда нацисты приняли на вооружение метод массовых расстрелов, всю группу расстреливаемых перед казнью раздевали догола. Но в некоторых случаях мужчин уводили на расстрел в другое место, а женщин и детей расстреливали сразу после того, как уводили мужчин.
В очередях на селекцию в лагерях смерти матери были единственными, кому нацисты предоставляли хоть какую-то привилегию: пойти в газовую камеру вместе с собственным ребенком. Но и там бывало, что женщин отбирали для работ, а детей у них отнимали и передавали тем, кто стоял в очереди позади, чтобы они отправились с ними в газовую камеру. Представить, что испытывала при этом мать, попросту невозможно...
В Освенциме-Бжезинке нацистские врачи, стремившиеся получить эффективные препараты для стерилизации, проводились также опыты над людьми, в основном, над женщинами. Но даже в этой круговерти смерти и чудовищной жестокости женщины находили в себе силы, чтобы поделиться со своим ребенком душевным теплом в последние минуты их жизней и принимали решения, на которые был бы не способен ни один человек и ни при каких обстоятельствах. Некоторые женщины, руководствуясь инстинктом самосохранения, принимали очень спорные с точки зрения обычной морали решения: после многомесячной борьбы за выживание их детей, они, истощив все свои внутренние ресурсы, кончали жизнь самоубийством. Другие матери выбирали смерть вместе со своими детьми, хотя сами, в одиночку, могли попытаться сохранить себе жизнь...
|
