К. – владелец небольшой фирмы, занимающейся бионикой. П, его друг, занимает в компании один из руководящих постов. В последнее время К. заметил, что некоторые инновации, разработанные его компанией, попали в руки конкурентов. Проверка показала, что в фирме есть «крот», сообщающий конкурентам бесценные сведения, и это «крот» - никто иной как П.
Как бы то ни было, К., не имея неопровержимых доказательств, не мог открыто обвинить П. на основании одних только подозрений и косвенных улик. Все обдумав и обсудив, он нашел, наконец, способ заполучить такие доказательства. К. знал, что всю свою деловую переписку П. ведет из дома, и она находится в его домашнем компьютере. К. рассудил, что если П. действительно передавал конкурентам секретную информацию, какие-то следы в его компьютере должны остаться. При этом нельзя было даже думать о том, чтобы скрытно пробраться в дом П. и залезть в его компьютер. С другой стороны, П. копировал все файлы на переносной носитель, принадлежащий компании К. Так как речь шла о серьезных финансовых интересах К. и его компании, он вполне мог изыскать способ раскрыть пароль этого носителя и просмотреть содержащуюся в нем информацию.
Дилемма К. сводилась к тому, вправе ли он вторгаться в личные дела П. В итоге К. решил, что такое право у него есть. Если П. окажется невиновен, то никаких следов вторжения в его компьютер не будет, и его частная переписка не будет известна ни одной живой душе, в то время, как сам К. Приложит максимум усилий, чтобы забыть то, что станет ему известно.
Действительно ли такое вторжение в частную жизнь не может причинить П. никакого вреда? Мишна (трактат Санхедрин, 3:7) устанавливает, как должен вести себя еврейский суд:
«Заканчивались обсуждения, приглашали тяжущихся; старший из судей говорил: такой-то, ты прав, а ты, такой-то, виновен. Откуда мы знаем, что когда (этот судья) выйдет (из суда), он не заявит: «Я-то оправдал, а вот мои коллеги осудили, и что я мог поделать, коли они были в большинстве?» А на это сказано: «Не будет среди народа твоего сплетника и не стой над кровью ближнего» (Ва-Йикра [Левит]16-19), и об этом же сказано: «Сплетник обязательно выболтает секрет» (Мишлей [Притчи] 11-13)».
Эти юридические положения кажутся труднообъяснимыми. С какой стати сообщение о расхождениях судей во мнении приравнивается к тяжкому греху сплетничества? РАМБАМ (Маймонид) в своем комментарии к Мишне разъясняет, что сокрытие персональных мнений судей в еврейском суде не позволяет проигравшей стороне узнать, какой именно судья склонил решение суда не в его пользу. Цель сокрытия информации тут в том, чтобы судья был любим и уважаем всеми.
Но из этого следует довольно неожиданный вывод: как же судья может понравиться обеим сторонам? Поможет ли такая скрытность улучшить имидж судьи, и поверит ли проигравший дело, что суд вынес решение единогласно? По сути, представление дела так, что решение вынесено единогласно, важнее, чем достижение истины. Но не противоречит ли это самой сути суда, состоящей в том, что правда превыше всего?
Гемара (Санхедрин 31:А) сопровождает это установление Мишны таким пояснением. Дело происходит не в суде, а в талмудической школе ( «Бейт а-Мидраш), которая в эпоху Талмуда была собранием мудрецов: «...разнесся слух, что некий ученик разгласил дело, обсуждавшееся в Бейт-Мидраше 22 годами ранее, и за это раввин Ами выгнал его и сказал: «Этот человек раскрывает чужие тайны».
Но сказанное тут не проясняет, а еще более запутывает дело, ведь совершенно непонятно, почему беседа мудрецов должна храниться в тайне? Мишна и Талмуд посвящают этому вопросу серьезные обсуждения, отголоски которых можно найти в Галахических сборниках.
Мишна (трактат Ядаим 4:3) рассказывает о полемике мудрецов школы в Явне. Каждый из мудрецов высказал и аргументировал свое мнение. Далее говорится о том, что раввин Элиэзер, не присутствовавший на этом обсуждении, получил подробный отчет о его ходе и о том, что в конечном счете было решено. Рабби страшно разгневался и процитировал Псалом (25:14): «Тайна Господа для боящихся Его, и Завет Его будет им явлен». Раввин Элиэзер попросил мудрецов отменить принятое ими решение и заявил, что его учитель поступал согласно Устной Торе, что в точности соответствовало тому, что было решено на упомянутом обсуждении. Так почему же он был против принятого решения? Что он имел в виду, цитируя стих «Тайна Господа»? Попробуем разобраться в этом хитросплетении.
В любом собрании мудрецов, будь то суд или талмудическая школа, каждый высказывает свое мнение, и оно обсуждается прежде, чем будет принято окончательное решение. Когда решение принимается без указания имен, необходимо привести объяснения того, почему победила именно та, а не другая сторона. Почему член собрания склонился к одному, а не к другому мнению? Дело представляется так, что каждый член собрания принял окончательное решение не на основании аргументов, поддающихся объяснению, а исходя из внутреннего убеждения и веры, что именно такова воля Всевышнего. И именно это называется «тайна Господа», и она должна храниться в глубоком секрете между Всевышним и боящимися Его.
Рабби Элиэзера считали самым прилежным учеником раввина Йоханана Бен-Закая и человеком феноменальной памяти (трактаты Авот 2:8/Сука 28:1/Санхедрин 88:1) ). Он держал в памяти все решения, принятые мудрецами и приведенные ими аргументы. Так что, неудивительно, что он разгневался, когда его коллеги, не будучи столь осведомленными как он, приняли решение на основании «Тайны Господа». Выходило, что огромная работа по изучению и передаче другим поколениям Устной Торы становилась никому не нужной.
Когда суд принимает анонимное решение, преподносимое как единогласное, проигравшая сторона не имеет никаких оснований подозревать судей в предвзятости. Когда же проигравший узнает, что кто-то из судей склонялся в его пользу, он неизбежно делает вывод, что и все остальные судьи могли бы решить то же самое, но не сделали это из посторонних, возможно, бесчестных соображений. Поэтому оглашение частных мнений судей в еврейском суде считается излишним и нежелательным.
В Мишне (Авот 4:8) говорится, что в суде должно заседать несколько судей, чтобы были представлены разные мнения. Разглашение частного мнения какого-либо судьи может помешать достижению этой цели. Это верно и в отношении совета мудрецов. Вынесению советом компетентного и правильного решения может помешать публичность обсуждения. Уверенность судьи в том, что он может высказывать свое мнение свободно – это очень важный принцип, который позволяет мудрецу углубиться вовнутрь своих личных сомнений и предпочтений, обдумать все спокойно и непредвзято, а уж потом выносить решение.
То, что верно в отношении судей или мудрецов, тем более должно быть верно в отношении каждого человека. Всевышний открывается каждому еврею, пусть и разными способами. Поэтому решения каждого человека могут объясняться разными соображениями, в зависимости от тайной воли Всевышнего. Способность каждого человека прийти к правильному решению зависит от его способности сосредоточиться на подлинных устремлениях своего сердца. Он может записать их, чтобы потом обдумать, и эти записи предназначены только для его глаз. Если ему при этом не будет гарантироваться абсолютная интимность, он не сможет сосредоточиться на своих помыслах. Поэтому право каждого на тайну личных записей и устных высказываний основывается не на праве защищать свои нечистоплотные тайны, а на праве развиваться в верном направлении в любой момент своей жизни.
Вторжение в частную жизнь другого человека, даже если оно совершается негласно и не подлежит дальнейшему разглашению, строжайше запрещено законами ТАНАХ осуждающим саму суть сплетничества. Но еврейский суд может вынести решение о вторжении в чью-то частную жизнь, если для этого имеются достаточно веские основания. В любом случае, К. не вправе по своему усмотрению рыться в личной базе данных П. с целью получения информации.
Даже когда службы безопасности должны вторгнуться в чужую частную жизнь ради предотвращения террористического акта, это не может делаться просто, как нечто само собой разумеющееся. Конечно, общественная безопасность превыше права индивидуума на развитие его личности и самосовершенствование. Но как бы то ни было, развитие личности, вскрывающее глубинные индивидуальные черты человека, Тайны Господа, сокрытые в глубинах его души должны быть сокрыты от всех за семью печатями.
* Раввин Шабтай Рапопорт руководит йешивой «Швут Исраэль» в поселении Эфрат (Гуш-Эцион). Кроме прочего, опубликовал два тома респонсов («Ша’алот ве-Тшувот» – «Вопросы и ответы») под редакцией покойного раввина Моше Файнштейна. Сегодня раввин Рапопорт создает базу данных вопросов и ответов на темы Галахи. Вы можете обращаться с любыми вопросами и комментариями по электронной почте shrap@bezeqint.net
|
