Блестящая победа Израиля в знаменитой Шестидневной войне 1967 года вошла в мировую военную историю как блестящая и смелая операция. Образцовые тактические и стратегические решения израильских боевых командиров изучаются во всех военных академиях мира. Спустя 40 лет после этой войны мы пытаемся понять исторический и военный контекст тех событий и, главное, то, каким образом та война изменила военное положение Израиля. Об этом мы беседуем с генералом Яковом Амидрором, в прошлом командующим исследовательским отделом израильской военной разведки.
Начнем с того, почему вообще началась эта война.
Можно сказать, что Шестидневная война была навязана нам самой историей. С 1948 года арабские страны не переставали мечтать об уничтожении Израиля. Мы, еврейское государство, были вынуждены пройти через несколько войн, чтобы внушить им, что их мечта абсолютно несбыточна. Ряд противостояний, в которых арабы пытались нас уничтожить, был попросту неизбежен. Лишь пройдя через эту череду войн арабский мир понял, что военная победа над Израилем невозможна. После Шестидневной войны и Войны Судного дня любому арабскому лидеру ясно, что военный разгром Израиля невозможен. Говоря, что эти войны навязаны нам историей, я имею в виду, что они были непосредственным продолжением Войны за Независимость 1948 года.
Считаете ли Вы, что результаты Шестидневной войны, особенно в территориальном плане, сегодня имеют то же значение для завершения конфликта?
Нет. Ведь мы заключили мирные соглашения с Египтом, а затем и с Иорданией, и тем самым надолго устранили угрозу военной коалиции против нас. На наших западных и восточных границах царит определенное спокойствие. Арабский мир теперь не тот, что 40 лет назад. Одним из результатов Шестидневной войны стал уход со сцены Насера, и сейчас нет арабского лидера, способного сплотить все соседние арабские страны ради нападения на Израиль. Сейчас нас должны больше волновать не соседние арабские страны, а более удаленные державы, такие как Иран. Поэтому было бы неверно оценивать современную ситуацию с точки зрения времен Шестидневной войны, хотя ее значимость в свое время была огромна.
В 1967 мы вступили в войну в очень неудобном в территориальном отношении положении, в 1973 году мы начали войну в самом проигрышном по сравнению с противником состоянии, но в обоих случаях сумели одержать блестящие победы. Не забывайте, что до 1967 года многие арабские лидеры всерьез верили, что смогут нас уничтожить. Но мы, имея микроскопическую территорию, а в 1973 году подвергнувшись внезапному нападению, сумели разгромить врага. Рискуя повториться, скажу, что главным достижением этих войн было уничтожение мифа о возможности одержать над нами военную победу какими бы то ни было арабскими силами.
Так было в 1967 году, но сейчас многое изменилось. Какова нынешняя ситуация?
Тут надо учитывать целый ряд факторов. Иран, Хизбалла, и то, что мы допустили грубую ошибку, позволив в рамках соглашений Осло разместить здесь армию ООП. Вспомните, что в ходе Первой Ливанской войны мы добились изгнания бандформирований ООП в Тунис. Мало того, мы по своей воле оставили ряд территорий, которые в общем-то были нам нужны. Мы сочли, что мирный договор с Египтом нам важнее территорий Синайского полуострова.
Взамен мы получили ряд военных договоренностей, нарушение которых Египтом поставит нас в очень тяжелое с военной точки зрения положение. Ради политического договора мы рискнули и поступились демилитаризованной разделительной зоной между Израилем и Египтом. Сейчас Синай демилитаризован, но находится под полным контролем Египта. Договор с Египтом знаменует собой первый шаг на пути к достижению мира с другими нашими соседями, и в целом его значение можно оценить как позитивное.
Кстати, стоит отметить, что египтяне скрупулезно соблюдают договор в мельчайших деталях. Этот договор проложил путь к переговорам с Иорданией, приведшим в конечном счете к мирному договору и с этой страной, улучшились наши отношения и с рядом стран Персидского залива. Этого бы не произошло без мирного договора с Египтом. Я верю, что до тех пор, пока Египет будет так же старательно как сейчас выполнять условия договора, мы можем ожидать позитивного развития в средней и долгосрочной перспективе.
Вы не опасаетесь, что поступательная исламизация Египта доведет со временем до разрыва договоров, заключенных с Израилем?
Отвечу на этот вопрос ссылкой на президента Мубарака. Недавно он заявил, что «Братья-мусульмане» и другие группировки экстремистского ислама представляют собой стратегическую угрозу для Египта в той же мере, что и для Израиля. Надо надеяться, что египтяне найдут способ справиться с этой напастью. Но когда все обстоятельства меняются, анализ ситуации приходится пересматривать. Если в Египте произойдет переворот, всему Ближнему Востоку придется иметь дело с совершенно новой о опасной реальностью.
Египет оснащается самым современным американским оружием. Как Вы знаете, это было еще одним риском, на который мы пошли в Кемп-Девиде, дав одобрение на постоянное вооружение Египта американцами. Военная помощь Египту напрямую увязана с помощью Израилю, эти суммы утверждаются Конгрессом одновременно. Я убежден, что сегодня Израиль легко может отказаться от военной помощи США, что автоматически приведет с заметному ограничению американской военной помощи Египту. Мы с президентом Египта разделяем его опасения – если «Братья-мусульмане» придут к власти и завладеют огромными египетскими арсеналами, мы окажемся в очень опасной ситуации.
Вы упоминали улучшение отношений с рядом стран Персидского залива. Это верно и в отношении Саудовской Аравии?
Наши отношения с этой стороной трудно назвать хорошими, но саудовцы понимают, что ради стабильности в регионе Израиля раз от разу приходится принимать те или иные меры. Например, когда Иран и Сирия пытались провести на заседании Лиги Арабских Стран пакет антиизраильских мер в ходе войны против Хизбаллы, Саудовская Аравия не допустила этого. Саудовцы понимают, что борьба с экстремистским исламом в их же интересах. Они не финансируют Хизбаллу. Но саудовский режим противоречив – с одной стороны они борются с шиитским экстремизмом, а с другой одобряют и финансируют экстремизм суннитский. Как бы то ни было, можно с осторожностью констатировать, что в ряде моментов у нас с саудовцами есть общие интересы. Но никаких заметных сдвигов в наших отношениях пока не наблюдается.
Каковы отношения Израиля с Сирией?
С тех пор, как в 1967 году Сирия была одним из инициаторов попытки уничтожения Израиля, курс этой страны практически не изменился. Нет никакого сомнения в том, что Дамаск не примет мер обеспечения безопасности, о которых мы в свое время договорились с Египтом. Я не могу допустить возможности переговоров с Сирией в том же формате, в котором мы вели их с Египтом. Но и изначальные условия тут другие – мы ведь ни в коем случае не может поступиться контролем над Голанскими высотами без того, чтобы подкрепить это далекоидущими мерами обеспечения безопасности. А на это Сирия не пойдет.
Вы верите, что возможно достижение мира с Сирией без уступки ей Голанских высот?
Не думаю. Если же Сирия будет готова отказаться от поддержки террористических организаций, свивших гнездо на ее территории и пойти на необходимые нам меры обеспечения безопасности, мы сможем проявить гибкость в отношении определенных районов западной части Голанских высот. Но переговоры об этом должны вестись с уверенностью в том, что мы сможем заручиться необходимыми мерами обеспечения безопасности, исключающими возможность внезапного нападения на Израиль. Это означает демилитаризацию границы, частичное разоружение Сирии, контроль над их системами вооружения, израильское военное присутствие на г. Хермон и многое другое. Я не верю в возможность достижения таких договоренностей в средней и даже долгосрочной перспективе, а это значит, что Израиль не может уступить Голанские высоты без 100-процентной гарантии обеспечения своей безопасности в случае нарушения соглашений.
С Сирией связана и проблема Ливана. Каким Вам видится развитие событие в Стране кедров?
Ливан должен решить, кем он хочет быть – «маленьким Ираном», или частью Западного мира. Если они изберут иранский вариант, то все просто – им остается только передать власть Насралле. А если они хотят двигаться в сторону Запада, то сунниты, друзы и христиане в Ливане должны взять в свои руки всю полноту власти. Вместе они смогут создать свободное, открытое и процветающее государство. Но Израиль не может влиять на выбор ливанцев. Важно понимать, что нынешняя ситуация в Ливане – результат провальной политики международного сообщества. Именно оно не допустило израильского присутствия в Южном Ливане и уничтожения Хизбаллы. Да, мы ввели свои сухопутные войска в дело слишком поздно, но в конце-концов мы это сделали, и уже были на пути к уничтожению Хизбаллы. К огромному сожалению, мы остановились даже не на полпути, потому что мир обещал нам решить проблему разоружения Хизбаллы без нас. Разумеется, как и прогнозировала наша разведка, ничего подобного сделано не было. Обещания международного сообщества были пустым звуком. Катюши и ракеты как поступали из Сирии, так и продолжают поступать. В конце концов Хизбалла опять станет государством в государстве, как это было в канун Второй Ливанской войны. Ливан – независимое государство, и мы не можем помешать ему покончить самоубийством. Разумеется, если мы снова подвергнемся агрессии, мы ответим очень решительно. А на то, что Хизбалла прекратит использовать свое оружие против нас, надежды нет никакой ни в ближней, ни в средней, ни в долгосрочной перспективе.
Как Вы оцениваете положение Израиля в сравнении с положением палестинцев, живущих в Иудее и Самарии?
Прежде, чем дать подробный ответ, хочу вообразить такую вот ситуацию: допустим, Шестидневной войны не было. Что бы произошло тогда в на Западном берегу р. Иордан и в секторе Газы? Не думаю, что египтяне дали бы палестинцам в Газе хотя бы минимальные права. А в Иордании ситуация превратилась бы в хаос. Палестинцы, составляющие огромное большинство населения этого королевства и без Иудеи и Самарии, не принимали центральную власть и нет никакого сомнения в том, что они очень скоро свергли бы ее. Таким образом, война 1967 года спасла иорданскую монархию и предотвратила создание на ее месте палестинского государства. Никто не знает, как бы развивались события дальше. Но давайте на минуту представим себе такое палестинское государство. У него хорошие отношения с Сирией и Ираком, а его западные границы упираются в Кфар-Сабу. Не думаю, что Израилю было бы легко в таком положении.
А теперь вернемся к тому, что произошло на самом деле. Несомненно, развитие событий после заключения соглашений Осло катилось по наклонной плоскости, ведь мы сами позволили разместить на территориях военную силу палестинцев. Никакого диалога с ООП не получилось, самое большее, на что они готовы были идти, это «перемирия». Нечто подобное мы наблюдаем и в Газе. Мы освободили все и предоставили местным властям возможность что-то создать. А они довели все до полной разрухи, у них нет никакого желания строить свое государство, которое будет мирно соседствовать с Израилем. Газа семимильными шагами идет в сторону создания там «мини-Ливана», и нет никакого сомнения в том, что они используют накапливаемые ими арсеналы против нас. Я убежден, что военная операция ЦАХАЛа в Газе неизбежна. Пока с нашей стороны умнее не вмешиваться во внутренние дела Газы, и надо понимать, что если мы вернем туда свои войска, то не будем воссоздавать там наши поселения. Мы сохраним там исключительно военное присутствие с целью разгромить военные инфраструктуру ХАМАСа.
Чтобы проиллюстрировать сказанное, спрошу: почему «касамы» до сих пор не летят на Кфар-Сабу из Калькилии, расположенную всего в 700-х метрах и мэр которой – член ХАМАСа? Ответ простой: дело в том, что мы контролируем эту территорию, ведет там войну с террористами и не даем им ни малейшего шанса довести дело до «касамов». С точки зрения враждебности к Израилю нет никакой разницы между палестинцами, живущими в Калькилии и в Газе. Но обстоятельства различные – в Газе мы не контролируем ситуацию. Напомню, что в 2002 году в Израиле происходило 132 теракта в месяц, а в 2006 году – 11 за целый год! Введя войска в Иудею и Самарию, мы добились победы над террористическими силами. Но само собой ничего не делается, нам постоянно приходится быть начеку. Мы не решили проблемы арабского террора, но несомненно добились ограничения его возможностей и взяли ситуацию под контроль. Мы ведем затяжную войну, и я не устану повторять, что единственный способ ее ведения – контроль над территориями. Нельзя забывать, что все сложности нынешней политической ситуации прямо вытекают из ошибок, допущенных при заключении договоров Осло.
И последний вопрос. Чего хотят палестинцы?
Это можно сформулировать так: «побольше». Неважно, что мы им предлагаем, их ответом всегда будет «нам этого мало». Их цель ясна: не допустить сохранения на Ближнем Востоке суверенного еврейского государства.
|
