 Профессор Шалом Розенберг. фото: Вирсавия |
Протекающие ныне в стране дебаты, затрагивающие как научный мир, так и политическую жизнь, восходят к разнице в подходах двух еврейских мыслителей. Из этого следует, что одной из важнейших тем, обсуждаемых сейчас в Израиле и еврейском мире является определение еврейского и израильского самосознания. Для того чтобы прояснить эту проблему, мы обратились к профессору ШАЛОМУ РОЗЕНБЕРГУ – философу, директору Института языка, литературы и искусств при Еврейском университете в Иерусалиме, профессору колледжа Туро (Иерусалим).
Мы погрузились сейчас в принципиальные дебаты, исход которых определит будущее израильского общества. Каковы, по Вашему мнению, главные проблемы этой решающей дискуссии?
Прежде всего, следует отметить, что сейчас мы выслушиваем целый ряд идей – от очевидных и разумных вплоть до абсурдных. Лобби, поддерживающее те положения, которые принято называть постсионизмом или постмодернизмом (и которые ставят под сомнение еврейское самосознание Израиля), имеет господствующее влияние на сферу искусств. Идеи этого течения противоречат благополучию еврейского народа. Необходимо четко понять, что результат нынешних дебатов, имеющих решающее значение для сущности Израиля, носит название «государство для всех его жителей», а не «сионистское государство». Сегодня уже мало одного лишь существования Еврейского государства – важно сохранить его таким и в будущем, в чем вовсе нет полной уверенности. Вопрос этот касается не только Израиля, но и всех еврейских сообществ мира. Мы приблизились к основам нового определения сионизма. Если прежде это понятие имело перед собой целью учреждение Еврейского государства и содействие иммиграции, то факт остается фактом: этого уже не достаточно для того, чтобы служить основой Еврейского государства. Определение сионизма должно стать шире и поддерживать устойчивое равновесие между Государством Израиль и еврейским народом.
Мы живем в странные времена, когда сталкиваются два противонаправленных течения. С одной стороны, проходит глобализация, стирающая частные самосознания и ведущая, в определенном смысле, к всеобщему уравниванию, которое означает отказ от верности какому-любому самосознанию. Речь идет о равном, всеобщем статусе всех людей, что после распада Советского Союза означало бы конец истории человечества. С другой стороны, в разгаре столкновение цивилизаций, в котором ислам противостоит Западу. Мы, жители Израиля, оказались между этими двумя течениями, и именно поэтому наши, еврейские и израильские особенности, играют здесь специфическую роль. На деле мы как израильтяне увековечиваем все то особое, что присуще евреям, – то двойственное положение, которое определили наши мудрецы и которое было характерной чертой нашей независимости в общении с другими народами и цивилизациями: «Ам левадад ишкон» – «народ, живущий отдельно», – гонимый, презираемый, заточенный в гетто, приносимый в жертву, но, в то же время, сосредоточенный на себе. Согласно тому же определению, мы также – «Ор лагоим» – «свет народов», барометр, вестовой колокол и образец. Чрезвычайно важно, чтобы мы сберегли свои особенности и свое еврейское самосознание на личном, политическом и национальном уровне.
Не считаете ли Вы, что некоторые другие споры, будоражащие страну – например, о делении религиозного и нерелигиозного, правого и левого, особенно в контексте продолжающегося присутствия евреев в Иудее, Самарии и Газе, – не менее важны, чем определение самосознания?
Перечисленные проблемы действительно волнуют общество, но не затрагивают основ и даже корней государственности в такой же мере, в какой это делает определение израильского самосознания и связь этого определения с иудаизмом. Основной вопрос сводится к пониманию того, как определить еврейскую самобытность, особенно в Израиле. Она опирается на три столпа: религия, государство и то, что называют «принадлежностью к народу» и что включает в себя как этническое отождествление, так и определенный набор философских и идеологических принципов. Других проблем в определении еврейского самосознания нет. Одни оценивают иудаизм исключительно по религии и молитвам, другие наделены только национальными чувствами, а третьих не волнует ни то, ни другое – они относят себя к еврейскому народу только в силу антисемитизма или даже основ морали. Наконец, есть и те, кто чувствует себя евреем по корням, но не ощущает родства с религиозными познаниями и практикой или с Еврейским государством. Следует понимать, что еврейское самосознание – явление многомерное, и тот факт, что человек отождествляет себя с одним из трех упомянутых столпов, вовсе не исключает, что ему близки и остальные. Вообще говоря, очень распространено соединение всех трех, хотя один из них чаще всего преобладает. Это чисто субъективная проблема, и каждый из нас занимает свое место в описанном мною треугольнике. Наряду с тем, именно напряженность вдоль этих трех сторон и нагнетает общенародные дебаты. Тем не менее, мы черпаем силу в том факте, что нам удалось утвердить образ жизни, когда все направления могут развиваться одновременно и независимо в единых общих рамках. По этой причине я полагаю, что самосознание большинства евреев Израиля складывается на основе этого общего знаменателя между Государством и нацией.
Вы считаете, что мы вовлечены в идеологические споры, цель которых – определить, должен Израиль быть Еврейским государством или «Государством Евреев»?
Споры эти серьезнее и существеннее. Вообще говоря, я искренне верю, что два упомянутых Вами идеала могут сосуществовать бок о бок, а такие вопросы, регулярно поднимаемые в прессе, как Шаббат, «кто есть еврей» и прочие, получат ответы, которые станут приемлемыми для всех. Однако я опасаюсь того, что мы столкнемся с другой опасностью – постепенным созданием государства, в котором евреи смогут жить, но которое будет предназначено не для них. Позвольте мне пояснить. «Брачный договор», связующий Израиль с остальным еврейским народом определяется сейчас Законом о возвращении. Ни в одной демократической стране Запада гражданство большинства подданных не определяется их вероисповеданием. Подобный подход чреват проблемами и содержит многочисленные противоречия – но, тем не менее, только таким образом мы можем определить Израиль как страну для евреев. Сейчас в Израиле есть слой чрезвычайно образованных представителей общества, часть так называемых «законодателей мнений» в прессе и интеллектуальном мире, которые хотят, чтобы Израиль стал своего рода нейтральным образованием, не связанным с еврейским самосознанием, а то и лишенным какого-либо самосознания вообще. По существу, это ретроградная идея – в первые годы становления государства ее отстаивала Израильская Коммунистическая Партия, стремившаяся к созданию чисто функционального государства без идеологии.
И как вы предлагаете бороться с этим явлением, которое, судя по всему, набирает силу?
Одна из первых доктрин израильской армии звучит так: если хочешь протянуть год, сей пшеницу; если хочешь задержаться дольше, сажай деревья, но если хочешь остаться навсегда, просвещай народ. Невозможно работать, заглядывая лишь в ближайшее будущее. Мы, мыслители и деятели образования как в Израиле, так и во всем еврейском мире, можем и должны сделать все, чтобы воспитать у новых поколений отчетливое еврейское самосознание, которое не соблазнится нигилистскими теориями. Столь грандиозная просветительская программа не может опираться только на школу – ее должны поддержать телевидение, театр, кино и другие средства массовой информации. Все это, однако, тесно связано с событиями, происходящими вне Израиля и еврейского народа. После 11 сентября складывается новый образ мышления. Интеллигенты всевозможных убеждений начали придавать все большее значение национальному самосознанию. В Европе это еще не очень заметно, но у меня есть все основания верить, что здесь, в Израиле, мы начинаем ощущать некие позитивные сдвиги.
Остается главный вопрос. Израиль как демократия западного типа, является на Ближнем Востоке инородным телом, если не сказать «неестественной реалией». Вопрос не в том, чтобы сделать жизнь здесь более «восточной», но, каким бы американизированным ни был Израиль, жизнь тут не очень напоминает жизнь в США. На уровне культуры преобладает все же Европа. Какое место занимает еврейское самосознание в этих обстоятельствах?
Одной из причин нашего конфликта с соседями является наше своеобразие. Они хорошо понимают, что мы не можем ассимилироваться в этом регионе в силу разногласий о правах женщин, о свободе личности и по многим другим вопросам. Не думаю, что нашей самобытности что-либо угрожало, если бы мы жили в мире и контакты между разными группами населения усилились. Совсем наоборот: наши соседи боятся (и, вероятно, вполне обоснованно), что наш образ жизни может укрепиться в их странах, а этого они определенно не хотят. Если, однако, понаблюдать за тем, что происходит с американской системой образования, станет ясно, что наркотики и преступность грозят довольно скоро погубить там школы, – и я не думаю, что нам следует повторять такой путь. Нет сомнений в том, что мы должны быть открыты миру, особенно на уровне культуры, и вполне справедливо говорить, что в этой области больше всего нам дает именно Европа. Наряду с этим, каждый из нас и государство в целом должны явственно и надежно оберегать еврейское самосознание, что позволит избежать любого рода изоляции. Существует только один способ добиться этого: сохранять еврейскую семью как единицу общества, поощрять браки только между евреями, преумножать еврейские дома и укреплять то, что я бы назвал «нашим достоянием и нашей традицией», то есть иудаизм. Открытость перед миром предполагает определенное благоразумие. Кроме того, наша религия возложила на нас чрезвычайно важную миссию, ибо мы – «послы» Вечного на Земле. Это не жалует нам привилегий; это, напротив, внушительный ряд обязанностей, и первая из них – правильное поведение. Когда один из нас поступает дурно, не на него направлен указующий перст, а на «евреев» вообще. Вера запрещает нам поминать имя Вечного всуе. Принцип «Хиллуль А-шем», осквернения имени Вечного, уравновешивается принципом «Киддуш А-шем», освящения имени Б-га. Это некая неотъемлемая часть нашего сознания, и ее нужно последовательно сделать неразрывной частью самосознания израильтян. Между прочим, идеи этой придерживается большая часть израильтян, которые нерелигиозны, но исповедуют иудейские ценности (в частности, нравственные), а ныне и следуют соответствующему образу жизни. В Израиле нет закона, предписывающего обрезание, нет закона, обязывающего к семидневному трауру (шива), и уж определенно нет закона, требующего праздновать Седер Песах, – но, несмотря на это, 90% населения соблюдают эти традиции. В завершение я хотел бы сказать, что, пусть мы и вовлечены в крупные и фундаментальные дебаты о еврейском самосознании в Израиле, но, в то же время, мы добились определенного равновесия, которое позволяет пока жить в гармонии. Нам довелось жить в эпоху, когда для надежды народам нужно самосознание и чувство своих корней. Мы должны позаботиться, в частности, о том, чтобы поверхностные религиозные и антирелигиозные движения не перехватили инициативу и не отпугнули тех, кто хочет жить своим еврейским самосознанием так, как я описал – с полной осведомленностью и открытостью перед миром. К счастью, в наши дни в Израиле и в мире есть новое направление мыслей и действий, которое приобретает всё большую важность и делает все возможное для содействия этому подходу. Его представляет группа молодых раввинов, поэтов, музыкантов, комиков, сатириков и кинорежиссеров, получивших прекрасное университетское и иудаистское образование, а также культурное воспитание; самой своей открытостью они обращаются ко всем слоям общества. Они живут по древнему принципу: «Я – еврей, и ничто человеческое мне не чуждо». Поэты этой группы пишут израильские стихи, отталкиваясь от своих иудейских корней, но, в то же время, их можно встретить и в армии, и в научных кругах. Именно эта форма еврейского и израильского самосознания, в конечном счете, и обеспечит преемственность еврейской формы государственности – но это ни в коей мере не означает, что другие течения лишатся возможности свободного самовыражения.